в добавление вот этой записи немножко того, с чем сталкивалась лично.
В принципе, я не сурдист, а олигофренопедагог и логопед, но мама и все ее научное окружение как раз сурдисты. По этому поводу с обучением глухих сталкивалась с детства, диплом писала по сложному дефекту слуха и интеллекта, первые уроки проводила со слабослышащими, с лучшими специалистами в области сурдопедагогики общалась лично и т.д. и т.п.
читать дальше? Много и сумбурно)
В позднесоветское время в коррекционных школах I-II вида (для лиц с нарушением слуха) применялся в основном устный метод с добавлением дактилологии (смешанный традиционный). Также получил развитие чисто устный метод. Его разрабатывала Эмилия Ивановна Леонгард. В этой парадигме работа начиналась очень рано, продолжалась постоянно, результаты давала поразительные: люди действительно хорошо говорили, могли разговаривать по телефону, осваивали обычную школьную-институтскую программу в заданные сроки и т.д. Т.е. в лучшем случае получалась полная инклюзия. С одной стороны, все здорово. Но цена была высока. От ребенка требовалась с самого раннего возраста бешеная мотивация и высокая произвольная деятельность. Занимались с ним фактически круглосуточно. Родители посвящали этому жизнь. Бытовал такой анекдот: "Если уложив ребенка ты пошла на кухню и уронила нож - и сразу же вынула из кармана таблички "я", "уронила", "нож", то ты занимаешься с ребенком достаточно. Т.е. мамы табличками для глобального чтения оречевляли все свои действия, всё происходящее вокруг, ребенок фактически жил среди напечатанных слов. Да, это то самое пресловутое глобальное чтение, которое сейчас активно используется в работе с маленькими слышащими детьми, только в работе с глухими это использовалось как единственное средство полноценной коммуникации, устная речь ставилась специалистами и уже накладывалась на освоенное чтение.
Для справки могу сказать, что эта методика прекрасно работает с алаликами, даже эффективней, чем с тугоухими.
К сожалению, не каждого ребенка с нарушением слуха возможно было обучить по этой методике. Не каждый ребенок обладал такой произвольностью и мотивацией, не каждая семья могла посвятить такому обучению лет десять жизни и т.д. Чисто статистически по этой методике лучше обучались девочки - они усидчивее, произвольнее и прилежнее. Соответственно, эти люди в последствие обучались в обычных школах совместно со слышащими детьми, ну и далее их карьера строилась обычным образом. Жестового языка они не знали, дактилологией тоже не пользовались, от обычных людей отличались только приглушенной речью и внимательным взглядом на губы.

Но что получалось во взрослом возрасте? Это были успешные (из-за высокой мотивации, гигантской работоспособности и структурированности) люди, чаще всего женщины. Успешные именно профессионально. Но испытывающие огромные затруднения в неформальном общении. Как рассказывала И.В. Цукерман (позднооглохшая, КПН, сотрудник ИКП РАО, свободный русский и английский), "на конференциях я понимаю все, но ваши застолья!". Т.е. у таких людей был широкий круг профессиональных контактов, но дружить-любить, близко неформально общаться им было затруднительно. Круг неслышащих, который пользовался жестовой речью их не принимал - они не знали жестовый язык, в круге слышащих им было трудно создать семью, дружить, любить.

В итоге получилась интересная, эффективная, но очень узконаправленная методика. Но она идеальна для всех случаев алалии, а особенно сенсорной и сенсо-моторной.

Иной подход разработала исследователь жестового языка глухих Галина Лазаревна Зайцева. Эта потрясающая женщина (считаю ее своим личным любимым наставником в профессии) занималась неслышащими как микросоциумом. Она поняла, что неслышащие люди образуют свою социальную группу, объединенную общим языком, общими ценностями. И к жизни в этой группе можно подготовить всех неслышащих, не только тех у кого хватит сил учиться чисто устным методом. Это не значит, что не надо учить глухих говорить устно, просто устную речь им надо изучать как основной иностранный язык. Действительно, когда я в студенческие годы проводила исследования в специальных коррекционных школа I-II вида, то обратила внимание, что на уроках и со слышащими ученики общались устной речью, а между собой - жестовой. И мне это показалось очень естественным. В этих школах дети получают цензовое образование, могут продолжить профессиональное обучение в вузах. В билингвистической школе, которую организовала Галина Лазаревна основным языком обучения стал РЖЯ (русский жестовый язык) и само обучение, не ограниченное речевыми возможностями учащихся, проводилось на очень высоком образовательном уровне. К сожалению, все это "съела" ориентация на инклюзию.

Еще немножко фактов о жестовом языке. Интересно, что в каждой стране он свой. Т.е. английский жестовый и американский жестовый - это совершенно разные языки в отличие от. Т.е. неслышащие разных стран испытывают те же языковые проблемы при общении между собой, что и люди со здоровым слухом - учи иностранный жестовый и все тут. Еще Галина Лазаревна рассказывала, что из-за трехмерности жеста в этом языке очень простой синтаксис, предложения строятся очень легко. Вообще, по времени высказывания очень быстрый язык получился. Дактилологией обозначаются только новые слова, названия или случаи, когда нужно подчеркнуть окончания слов.

Из личного опыта работы с детьми с нарушенным слухом могу отметить их очень высокий уровень мелкой моторики и цветовосприятия. Они мгновенно осваивают написание букв и очень хорошо рисуют. Все это в массе своей, конечно)